Как это – работать в музее

/
188 переглядів

Оля Носко работает в Национальном музее искусств имени Богдана и Варвары Ханенко, у которого недавно появился инстаграм. Это, кстати, достижение Оли, и далеко не единственное.

Я всегда интересовалась искусством. Помню, очень ждала, когда пойду в третий класс, чтоб пройти по возрасту в художественную школу. Таланта художника у меня не оказалось от слова вообще, но любовь к изобразительному въелась. И вылилась в увлечение кинематографом.

И вот после одного из показов киноклуба в “Розумной каве”, который я тогда курировала, меня зафрендила девушка из музея Ханенко. Из ее фейсбука я и узнала о вакансии. На свой день рождения. Отправила резюме, и понеслось. Скоро два года, как мы вместе. До этого я работала в йога-студии на практически аналогичной должности и даже несколько месяцев писала тексты про средства для потенции и похудения. Отличный набор, да?  

Часто, когда узнают, что я работаю в музее, спрашивают несмело: “Что, бабушкой?” Хотелось бы лишний раз обратить внимание, что кроме смотрительниц в музее работает много людей. Все это богатство нужно хранить, исследовать, готовить выставки и экскурсии. А еще доносить эту информацию до людей. Последним я и занимаюсь, если коротко. Так что, если вы представитель СМИ или блогер, – давайте дружить скорее.

Мы собираемся запустить программу для журналистов, чтобы им было проще знакомиться с музеем, а пока вы можете написать мне, и я повожу вас тайными тропами и расскажу всякие легенды и тру-стори. Правда, я все никак не сдам экскурсию, но за время работы впитала от коллег массу информации. Наверное, общение с искусствоведами – один из любимых музейных аспектов. Чего стоят перлы типа “Если видишь огурцы на картине – значит, Кривелли или Петров-Водкин, но отличить их легко” или “Оля, не говорите ему о Малевиче – человек, который знает, что картина умерла, не может не пить”. В общем, люблю их.

На самом деле для меня музей Ханенко больше об атмосфере, чем о картинах. Да, это самое большое собрание мирового искусства в Украине, даже после всех военных и советских разграблений. Но наряду с любимыми экспонатами всегда хочется называть еще и залы. “Я хотела бы прийти сюда первый раз”, – как сказала одна моя коллега. Просто представьте – музей-особняк, который нам оставили в наследство влюбленные в искусство и друг в друга люди.

Два года наблюдаю за тем, как увеличивается количество хипстеров в музейных залах. Понимаю, что не в последнюю очередь из-за моей работы. И это вообще нереальное ощущение. Еще круче наблюдать за тем, как меняется сам музей.

У нас уже можно фотографировать (на мобильный телефон без вспышки и без селфи-палок), мы проводим костюмированные Хэллоуины (и по музейным залам ходят вампиры и ведьмы), дети валяются на полу (я тоже, кстати), проходят музейные квесты. Экскурсии сейчас можно выбрать абсолютно для любой аудитории. Музейным программам можно посвятить отдельный материал на несколько глав. И за этим стоит колоссальная работа многих людей на протяжении многих лет.

Взгляды музейщиков на то, каким должен быть современный музей, тоже меняются. Например, когда-то считали, что страничка ВКонтакте не нужна (сайта же хватит), а сейчас активно развиваем инстаграм (и снова считаем, что страничка ВКонтакте не нужна). Мне очень нравятся эти изменения. Даже в разрезе двух лет я вижу огромную динамику.

Знаю, что чаще всего люди жалуются на смотрительниц, когда говорят о том, что не понравилось в музее. Действительно, скучного экскурсовода еще поискать сегодня нужно, а вот человеческий фактор никто не отменял. За собой, например, уже замечаю профдеформацию – вижу человека с телефоном и какое-то время наблюдаю, выключил ли вспышку (она вредит экспонатам). У меня начинает дергаться глаз, когда мужчина пытается открыть кассон (сундук для приданого 16-го века). Или присесть (!) на него. А мне же всего 25. В общем, всегда стоит ставить себя на место другого человека. И, пожалуйста, никогда не сворачивайте все на возраст. Наша старшая смотрительница всегда подходит и говорит, как круто то, что мы делаем. Что дети бегают, валяются на полу, играют в игры. Что приходят разные люди. С розовыми волосами, кучей татуировок или пирсинга (и не важно, какого пола). Правда, говорит, что мои рваные джинсы всегда хочется зашить.

Во многом не хватает подсказок кого-то опытнее, не хватает еще 78 часов в сутках или еще трех Оль, не хватает бюджета на рекламу. Практически весь качественный визуальный ряд нам делают волонтеры (я готова молиться на них). Видели наш сайт? Его тоже на волонтерских началах создали. Кириллу Виноградову памятник нужно поставить прямо сейчас. И я понимаю, что этого не хватает всем без исключения украинским музеям.

Именно потому у нас в планах конференция по музейному пиару. Я долго ждала, пока кто-то это сделает, но, кажется, пора переставать ждать и делать самому. Так что открыта к помощи по спикерам – пора выводить музейную жизнь из подполья и делиться опытом.

Я буду понимать, что цель достигнута тогда, когда постить фоточки из музея будет так же важно и актуально, как с концерта любимого исполнителя или открытия новой кофейни. Мне кажется, что у многих “культурный досуг” ассоциируется с каким-то внутренним напрягом. Типа громко не говори, не смейся, близко не подходи, телефон не доставай, стой тихо. То ли дело удобно устроиться на полу и рассматривать цветовое сочетание рамы и этого дивного оттенка синего.