Я обладаю удивительной памятью: вижу людей и узнаю в них первую любовь из детсада, смогу найти дорогу в городе, где не была больше 12 лет, знаю и живо описываю подростковые события с мельчайшими подробностями. Но никак не вспомню, когда я решилась вызывать рвоту, чтобы худеть.
Я росла в семье со скелетами в каждом шкафу, свой спрятала лет в 13. Были ли мои тогдашние подруги настоящими? Вряд ли. Но у каждой из них было что-то, чего не было у меня. У одной – невероятно большая задница, которой она умела вертеть так, что все заглядывались, и вещи из Италии. Вторая – красотка, знающая, как делать правильный минет, третья с грудью размером с дыни в 8-м классе. А я слушала панк-рок и у меня дома были проблемы. Что я вообще с ними делала? Но это уже другой вопрос. Подружиться с собой я смогла к 20-ти годам. Тем не менее избавляться от лишней еды при помощи рвоты не перестала и после. Мне почти 25.
С детства помню это ужасающее количество еды, которое готовилось к приходу гостей бабушкой. На первое суп, затем второе – гречка с котлеткой, все это запить компотом или водой. И чай – сразу, не выходя из-за стола. К концу приема пищи дома я чувствовала не насыщение, а сон. “А пирог что, не вкусный? А попробуй еще отбивнушку! Ну, давайте чай пить с тортом, наконец!” – кажется, что после таких обедов раз в неделю есть не хотелось ближайшие несколько лет.
С приходом первых прыщей и менструации жизнь стала только хуже для моей самооценки. Девочка с самой искренней улыбкой во дворе пряталась за горстью конфет и обертками шоколада, которые однажды нашла мама за моей кроватью. Внимания не обратила, просто спросила, давно ли они там лежат – 20 оберток от шоколадных конфет и три от пористого молочного. “Это мой трехмесячный запас”, – перевела я в шутку, которую гиперболизировала в 90 раз. Все это я съела за один вечер наедине с сериалом. Точнее, только с одной серией. Поглощение еды обычно происходит не для наслаждения, смакования, а чтобы насытить черную дыру, которая растет с каждым разом.
При булимии, волчьем голоде, человек не может насытиться и, даже если чувствует грань – еду, подступающую к самому горлу, не имеет воли остановиться. Потому что знает, что избавиться от тягости в желудке можно в два счета. Точнее, в два пальца. “Два пальца в рот, и все пройдет”, – шутят мои одноклассники на вписке, когда знакомая перебирает с первой в ее жизни водкой. Мне было смешно, ведь они даже не подозревали, что “пройти” может не только опьянение, но и лишний вес. И не нужно отказывать себе в торте, изнурять диетами, бегать по утрам. Ешь, извергай, худей.
Последствия объедания скрыть намного легче, чем последствия опьянения или приема наркотиков. Спрятаться не было проблемой. Каждую пятницу я приходила к подруге с набором гедониста-подростка: чипсы, сладкое, бутылка вина, бутерброды. Возможно, пицца. И когда места в желудке не оставалось, уходила на несколько минут. Становилась в ванной комнате на колени, поднимала крышку унитаза и избавлялась от того, что съела. Сделать это не было проблемой.
Бывали дни, когда я легко контролировала приемы пищи. В другие, наоборот, я заходила в ларек со сладостями на остановке у дома и не могла дождаться, пока съем все. А потом опустошу желудок. Заедание стресса стало моим спасением. Мои ноябри, а позже и некоторые январи, феврали, весенние дни, тяжелые летние дни, проведенные у ноутбука или за книгой, всегда заканчивались одинаково. Я ела больше, чем нужно. Я доставала все, что ела, с помощью двух пальцев. Слезы катились по щекам. Еда попадала на волосы. После манипуляций становилось легче, но на секунду. Кислый запах, казалось, не смыть с унитаза. Не убрать с рук, даже мылом. Не поможет и зубная паста. А главное – стыд. Его ничем не отмыть.
В своих попытках похудеть и понравиться хоть кому-то я подорвала свою пищеварительную систему, полностью изменила реакцию организма на менструацию и не стала ни на секунду счастливее. И, что самое ужасное, когда наконец я стала более самостоятельной, когда впервые услышала заветное признание в любви, начала путешествовать, то не перестала пользоваться любимым приемом. Теперь с алкоголем.
Я почти не чувствую той грани от “я совсем не пьяна” до момента, когда ноги несут меня в разные стороны и я трясущимися пальцами заказываю такси. Одноклассники всплывают в памяти, и я снова иду в туалет клуба, квартиры, театра, бара, своего дома, когда он полон гостей, чтобы облегчить разум.
Потому что алкоголь раздразнивает голод. А желудок готов принять невероятное количество еды и жидкости, помня, что я легко могу освободить его.
Булимия – это часть себя. Себя важно принять, полюбить и благодарить за каждый день без зависимости.
Потому что, когда ты начинаешь питаться более здорово, это не значит, что болезнь ушла. Это значит только то, что в течение всей жизни, каждый день и каждый раз, тебе придется выбирать между легким освобождением и здоровьем.
Каждый гребаный раз. Каждый гребаный завтрак, обед, ужин, стакан, ложку.
