Слово, от которого у многих замирает все внутри. Слово, которое многие приравнивают к смерти. Мы стараемся избегать его в разговорах и быстрее пролистываем ленту, если вдруг оно попадается на глаза. Все ужасы и страхи кажутся далекими, пока рак не приходит к твоим близким, и оставаться равнодушным уже не получится.
В мою семью рак приходил дважды: семь лет назад у бабушки обнаружили лимфому (увеличение лимфоузлов и поражение внутренних органов, в которых бесконтрольно накапливаются «опухолевые» лимфоциты) в ноге, а этой осенью у моего отчима нашли рак горла.
В первый раз мне было около 20 лет, и я не помню подробностей лечения бабушки. Скорее всего, меня пытались оградить от переживаний и стресса, зная, что я слишком восприимчива в этом плане. Поэтому я не видела бабушку в моменты тяжелых состояний. Она лечилась в Киеве химиотерапией, которую очень сложно переносила. До сих пор она считает, что спасла ее песня, которую специально написали мои преподаватели, а я спела.
Я до сих пор боюсь ночных звонков и никогда не выключаю телефон перед сном.
Историю с болезнью отчима я переношу совсем по-другому. Участвую во многих процессах, переживаю всем сердцем и вижу все собственными глазами – никто от меня уже ничего не скрывает.
Когда в семье случается онкология, жизнь перестает быть прежней, меняются приоритеты, ценности и планы. Иначе никак. Учитывая, что большую часть лечения отчим проходил в Германии, мне пришлось оставить свои дела в Киеве и быть там с ним рядом до операции и после. За месяц я провела в Украине всего четыре дня и пыталась успеть по максимуму решить личные и рабочие вопросы. Я работаю на фрилансе, но у меня просто не было сил и энергии что-то делать.
Решила не рассказывать публично, что происходит и почему я так долго нахожусь за границей. Многие думали, что просто путешествую, единицы знали правду, а остальным вообще все равно, и это нормально. Я решила продолжать свою онлайн-жизнь интересными интервью, рассказами о ресторанах, фото, где я беззаботно улыбаюсь, но, когда было очень тяжело, просто молчала.
Первые мысли и эмоции, когда диагноз подтвердился и нужно было действовать, – злость, неприятие и много вопросов без ответа: «Почему именно сейчас?» Со временем я смирилась и просто приняла все происходящее как есть.
Больные раком часто говорят, что скоро умрут. Им тяжело, у них еще больше вопросов и неприятия, чем у нас с вами. В такие моменты хочется поддержать и сказать что-то действительно ценное. Я не знала, что говорить. Знала, что нельзя жалеть и страдать вместе. Поэтому пыталась рассказывать истории других людей, вселять надежду на лучшее и планировать совместное будущее. Бабушку и отчима я «кормлю завтраками» о своей свадьбе, которая все никак не наступает. Отчим недавно спросил в шутку: «Ты просила меня выжить, чтобы присутствовать на твоей свадьбе. Я жив, и где же свадьба?»
Больному очень тяжело. И представьте, какой стресс обрушивается на жизнь близких. Особенно тех, кто переживает все лечение вместе с больным, находясь все время рядом. Большую часть дня я проводила в больнице, и, как только переступала порог, сразу пропадал аппетит, начинало тошнить, болели все слабые места в теле. Ночью я не могла нормально спать, просыпалась каждый час или вовсе не спала с 4 утра, например. В такой ситуации очень рекомендуют отвлекаться, выходить на улицу гулять, встречаться со знакомыми и друзьями – это правда немного помогает.
Самым сложным для меня оказалось посещение реанимации. В Украине туда не пускают родственников, а немцы разрешили нам сидеть в верхней одежде и без бахил в палате интенсивной терапии рядом с кроватью отчима. Когда нужно было уходить, потому что наступила уже почти глубокая ночь и у медперсонала была пересменка, нас вежливо спросили, когда мы планируем идти спать, но никто не кричал и не выгонял нас.
В общей сложности мы с мамой провели рядом с отчимом в реанимации семь часов. И это самые тяжелые часы в моей жизни. В палате лежат четыре человека: кто-то стонет и кричит от боли, кто-то в коме, у кого-то постоянно пищат датчики. А ты ничего не понимаешь, смотришь на своего близкого человека и не знаешь, как ему помочь.
Было страшно. Я не могла сидеть на месте и стояла или выходила в коридор отвлечься хоть на пару минут. Я забыла про пить и есть. От нервов отекли ноги, дали о себе знать старые растяжения и глазам сложно давался фокус. Хотелось скорее уйти и лечь в свою кровать. Хотелось, чтоб это закончилось и всем стало лучше.
Не знаю, хорошо это или плохо – пускать к пациентам в реанимацию родственников на длительное время.
Граждане Германии лежат в больнице по страховке, лечение им обходится бесплатно. Наши же соотечественники собирают деньги по всем социальным сетям, берут кредиты, одалживают у знакомых, продают машину или квартиру, как сделали мы. Только персонал не в курсе, частный вы пациент или по страховке. Соответственно, они не понимают, что вам важен каждый день и хочется знать, когда выписка, потому что деньги-то капают.
Конечно, отношение и само лечение отличаются от нашего. Когда заходишь в Институт Рака в Киеве, то хочется сразу умереть, даже если не болеешь. В Германии улыбаются, шутят, спрашивают, как дела, и никогда не говорят о смерти. Я уверена, что такое позитивное окружение также помогает выздоровлению.
Еще я считаю, что больному раком обязательно нужен психолог. В Киеве есть онкопсихологи, которые работают и с самим больным, и с членами семьи. В Германии психолог работает при больнице и приходит к каждому пациенту раз в неделю. Единственное неудобство – общение только на английском или немецком, а в таких вопросах даже мелкое недопонимание может помешать процессу.
Для себя решила, что обойдусь без психолога и смогу справиться со всем сама. Но по возвращении в Киев поняла, что ошибалась, и быстро нашла специалиста, который мне поможет выйти из стресса с минимальными потерями.
Рак в семье – это действительно тяжело и больно на всех уровнях и во всех сферах. Если у вашей подруги, друга или знакомых случилась такая беда в семье, и вы хотите помочь, то не задавайте вопросов, а зовите на прогулки, в кино, на концерты, шутите и просто будьте рядом. Ну и еще можно молча дать денег, сколько соберете. Поверьте, тут любые 100 гривен не будут лишними. И не обращайте внимания, если от них будут отказываться или говорить, что они не нужны. Деньги нужны, потому что лечение рака – длительный и очень финансово затратный процесс.
