Я живу в студенческом общежитии три года. В учебное время на секции нас будет 50, а в комнате — шестеро. Летом живем вчетвером, ждем первый курс на заселение. По кухне ходят голуби, из-за тараканов в чемодане ругаюсь с мамой, а из-за клопов расчесываю ноги до крови.
В общаге приняла первое взрослое решение. Это был переезд в другую комнату. На первом курсе меня поселили к девочкам, которых я не понимала и не хотела понять. Для них в порядке вещей были скандалы с парнями в три часа ночи, измены и регулярное пьянство в комнате. Но я не возмущалась, потому что это не мое дело и «со старшими лучше не спорить».
Как-то ночью запахло гарью и кислятиной. Вышли из комнат в плотный дым и в ужасе побежали всей общагой на улицу. Думали, что горит проводка, готовились умирать. Оказалось, студент забыл на плите борщ – кастрюля расплавилась в новую форму жизни. Я пошутила о наших ощущениях и испуге в инстаграме, а соседки решили, что это насмешка над их тонкими чувствами.
С этого момента в комнате началась дедовщина, потому что я не захотела извиняться. Пользование общими предметами (и даже столом) резко стало для меня платным. Но я ничего не платила и те несколько дней пользовалась вещами в других комнатах, где жили лояльные одногруппницы. Я завешивалась от соседок покрывалом и заглушала мультиками мысли о бессилии в этой ситуации. Переезд казался трусостью, и я надеялась как-то помириться, но точно не с моей подачи – я просто сжалюсь. И так день за днем. Пока я делала вид, что в наушниках есть музыка, они рассказывали обо мне нелестные штуки своим парням. Я тоже жаловалась своему. В сотый такой разговор он перестал винить в моем отчаянии соседок и спросил: «Ты что, терпила?».
Включилось самолюбие и с громким рыданием я признала, что, выходит, да, но больше мириться с этим не могу. Было решено любой ценой переехать уже завтра.
Сильнее переезда я хотела только остаться на стипендии.
Втайне от соседок перетащила пакеты шмоток в новую комнату. В момент упаковки матраса вошла главная “дедовщинщица” и сказала, что бегать от ситуации можно всегда, но это ничего не решит. Я поблагодарила ее за мудрый совет и больше никогда в той комнате не появилась.
Первые две ночи среди новых соседок — стилистов — я до сих пор воспринимаю как выезд в развитую страну. Мы ходили вместе гулять, готовили, делали домашки, и даже мои циничные шуточки вызывали только добрый смех. Мы никогда не ссорились, даже тараканов вывели. Тогда поняла, что могу все бросить и себе во благо не решать конфликты с неприятными людьми.
После переезда открыла для себя общагу как доступный и дешевый салон красоты. На секции из 50 девочек стилистами были больше половины. За 50 гривен можно было записаться на реснички и маникюр и чаще всего, по рассказам знакомых, остаться довольной. Девочки ведь попадаются талантливые, но стеснительные, и жесткие цены выставлять не хотят. Я пользовалась только мастерами причесок и макияжа, и все, что не касалось работы с расходными материалами, всегда заканчивалось фразой “Зачем мне твоя шоколадка, мы же по любви, по-соседски”. Свои по комнате бесплатно стригли почти всегда, а за покраску волос чуть ниже плеч популярным среди наших “Матриксом” надо было заплатить гривен 150. Опыт с волосами не всегда впечатлял: соседка, работая в салоне топового украинского стилиста, плохо постригла мне волосы с одной стороны. Два месяца я отбивалась от замечаний мамы и парня в духе “у тебя сопля на голове”. Но на соседку я не обижаюсь.
На третьем курсе появилась нормальная работа, я переехала в квартиру к одногруппнице и ее друзьям. Мы все были из одного города, а с одногруппницей еще и работали вместе. Думала, что это – гарантия классной совместной жизни, и в общагу больше не захочется. Но я все чаще закатывала глаза во время чужих скандалов и диванной аналитики, без стеснения грубила в ответ на дурацкие замечания. Иссякало чувство дома. Вернее, я понимала, что с этими людьми дома у меня быть не может.
Нас сократили, и денег на аренду не осталось. Не хотела просить у родителей или работать лишь бы где, поэтому подумывала вернуться в общежитие. Был выбор: либо в старую комнату к стилистам, либо в новую к подружке-одногруппнице с журфака. Выбрала второй вариант, было интересно пожить там, где по логике обитают единомышленники. Так и вышло. Если со стилистами было хорошо, то с журналистами просто отлично: у нас полно общих знакомых, вкусов и стремлений, поэтому друг друга понимаем с полуслова. Главное — я не только слушаю жалобы на людей и жизнь, а и наслаждаюсь разговорами девочек о смежных сферах с журналистикой. Их интересно слушать. Тут не упрекают в любви к себе, я не слушаю о том, что мне стоит и не стоит делать. Наверное, девочки понимают, что это только мое дело. Люблю их за невмешательство, прихожу в комнату как домой.
Вывод: тараканы и дурацкая администрация не отобъют желания жить в общаге, если дома правильные люди.
Через год перееду в квартиру, а пока экспериментирую с пространством. Оказалось, что на жестком матрасе спится лучше всего, а если лежа на боку положить между коленей что-то мягкое, будет легче спине и бедрам, быстрее встанешь. Еще мы решили не покупать шкаф, а повесить вещи на “лофт-вешалки с колесиками”. На одном тремпеле можно компактно и доступно уместить три футболки, если не натягивать их друг на друга, а согнуть пополам и перекинуть через вешалки. Одежду в ящиках можно не терять из виду, если складывать ее не стопками, а картотекой.
Поняла, что можно выкинуть кучу лишних вещей без зазрения совести. Сначала думаешь «Ну как же так!», а потом не можешь остановиться и наслаждаешься пространством, которое наконец-то “дышит”.
Кто-то живет без воды: обтягивает тарелки пакетами и фольгой, размораживает на плите снег. Кто-то ворует домой туалетную бумагу из универа. Думаем, как победить тараканов и клопов. Говорят, нужно сжечь вещи, общагу и, может быть, даже себя. Я согласна. А вдруг мама после этого начнет пускать домой с первого раза? Ну или ноги перестанут чесаться.
