Кристина работает вебкам-моделью два с половиной года, скоро ей 20 лет. Ее обязанности — обнажаться и играть на камеру удовольствие, а месячный доход достигает трех тысяч долларов. Девушка рассказала, почему решилась работать обнаженной в интернете, как на это реагирует ее бойфренд и знают ли родители о способе заработка.
После окончания школы у меня не было денег, родители обеспечивали минимально. Мне было 17 лет. Нужно было переезжать в другой город на учебу, и я задумалась о работе. Одноклассница рассказала, что за флирт в интернете в месяц можно получать от восьми тысяч гривен. Это казалось нереальной суммой. Я не решалась, потому что затея казалась аморальной, но семейные ссоры и конфликты с моим парнем подтолкнули попробовать.
Сначала работала на мужчину в его квартирной студии. Сидела перед камерой, не зная принципов шоу, не используя игрушки, а просто повторяя позы и мимику других моделей. Владельцу студии я отдавала половину прибыли.
[adrotate banner=”8″]
Когда переехала, решила работать на себя из дома. Для этого потребовалось переклеить в паспорт фотку из паспорта старшей подруги, потому что система пускает только совершеннолетних. У подруги уже была id-карта, паспорт был не нужен, а систему получилось обмануть. Я отдавала ей по 10% с каждой зарплаты.
От меня ждут яркой реакции, и поэтому даже минимальную вибрацию я обыгрываю сполна.
На сайте есть внутренняя валюта — токен. В общем чате я ставлю цену каждой единице одежды на себе, и, чем ближе к наготе, тем больше токенов прошу.
Моя главная фишка — интерактивный вибратор. Он подключается к чату через браузер и приложение. Мощность вибратора зависит от суммы, которую вносят клиенты. Чем больше токенов, тем сильнее он вибрирует. От меня ждут яркой реакции, поэтому даже минимальную вибрацию я обыгрываю сполна. Зрители не могут остановиться и платят больше. Иногда вибратор выключается, но я отыгрываю ожидаемую реакцию просто по звуку “капающих” токенов и растущей суммы на сайте.
В приватных трансляциях случаются и ойл-шоу, и шоу в душе, и представления пожестче. Кто-то тащится от простых вещей: если надену носки или чулки. Подобные опции мы сами прописываем в меню.
Главное – общаться с клиентами и чтобы не было крови, за нее забанят. Однажды, когда я еще не разобралась с тем, что меня отвращает, а что нет, то согласилась обыграть свои месячные в приватном чате. Больше так не буду, это противно. Встречаться с клиентами я тоже не хочу, это не для меня.
Я долго решалась на разговор с парнем о работе. Отношения развивались стремительно, пора было рассказать. Он отреагировал в духе “Блять! Пиздец!”, потом понял мотивацию и сейчас относится к этому, как к обычной работе.
[adrotate banner=”12″]
Мы даже пробовали работать вместе, но не зашло. Сложно было с организацией, потому что это заморочки с новым человеком в кадре, да и секс парня и девушки на камеру неприбыльный. Когда один из самых платежеспособных клиентов пишет, что ему не очень нравится твой секс в кадре, нужно расставить приоритеты иначе. Мы тогда заработали меньше, чем я получала одна. С девушками было бы прибыльнее, но мне лень организовывать шоу на двоих.
Если родители узнают правду о моей работе, я смогу завести инстаблог и не бояться, что маму кто-то шокирует скриншотами с сайта.
Для родителей я зарабатываю на текстах в интернете: говорю им, что пишу на иностранном языке статьи, переводы, домашки. Сама говорить не стану: они ведь могут об этом и не узнать, а я не навсегда в вебкаме. Не готова травмировать нас всех. Если родители узнают правду о моей работе, то смогу завести инстаблог и больше не бояться, что маму кто-то шокирует скриншотами.
У меня почти нет детских воспоминаний из парикмахерских, зато сейчас я могу провести целый день в салоне за пять тысяч гривен. Раньше месяцами выпрашивала у родителей босоножки и носила их несколько лет, а теперь на цены смотрю в последнюю очередь. Покупаю все, что понравится. Когда денег стало много, мне срывало крышу: тратилась на одежду и белье, воспринимала только дорогие марки. Потом угомонилась – есть на что откладывать. Планы на полгода такие: частично оплатить отдых с мамой, пойти на водительские курсы, купить новый телефон и машину. Недавно бабушке отправила денег на ремонт стиралки, иногда родителям подарки делаю.
Если мне понадобится больше денег, я буду чаще и интереснее проводить свои трансляции на сайте. Но не стану ни к кому прикасаться.
Меня и моих знакомых в эту работу привела не предрасположенность к демонстрации обнаженки. Нам всем нужны деньги для помощи близким и для оплаты жилья.
Предложила попробовать подруге, которая тоже переехала из другого города. Она отказалась, но внезапно умер ее отец, и семья завязла в долгах. Она отличница из хорошей семьи, девственница в 20 лет, а я сексом занимаюсь с 16-ти, и родители в меня столько не вложили. Мы с подругой разные, но в вебкам одинаково привела сложная жизненная ситуация.
Не считаю эту работу проституцией, потому что я ни к кому не прикасаюсь, ни с кем не встречаюсь, а сижу дома на диване. Это больше связано с актерством. Нужно думать о постановке, камере, свете и экшене. Я изображаю то, что меня просят.
[adrotate banner=”8″]
В порно идти страшно, некомфортно думать о сексе с другими парнями. Там больше денег, они придут быстрее, но нужно и больше работать. Если мне понадобится зарабатывать больше, буду чаще и интереснее проводить свои трансляции на сайте.
Счастье в этой работе — деньги и возможность пахать только на себя. Больше ничего.
Хочется все бросить, когда за десять часов работы мало кто заплатил, время уходит в никуда. Это рутина, ведь каждый день выполняешь много обязательных одинаковых функций. Если хочешь расти, то нужно творить: придумывать сюжет и образ. Мы с девочками на форуме обсуждали работу и пришли к выводу, что успех здесь — дело случая. Иногда у новичков на сайте бывает больше дохода, чем у нас.
Счастье в этой работе — деньги и возможность пахать только на себя. Больше ничего. Я получу ровно столько, сколько энергии вложу, и на пути не будет никакого начальника. После вебкама хочу найти прибыльное хобби и создать счастливую семью с мужем и детьми.
Папа бил меня всю жизнь до прошлого лета, всегда кричал: “Заткнись! Закрой рот!”, и, наверное, поэтому мне сложно самовыражаться.
Не хочется повторять ошибки своих родителей. Я записалась к психологу и была у него один раз. Он учит отпускать обиду на отца. Папа бил меня всю жизнь до прошлого лета, всегда кричал: “Заткнись! Закрой рот!”, и, наверное, поэтому мне сложно самовыражаться. Я всегда хотела петь, но не могу даже при близких людях, никогда публично не пою, даже парню своему только записи отправляю. По методике психолога мне нужно медитативно благодарить отца за одно, отпускать ему другое, а в конце сказать: “Папа, дай мне дышать полной грудью”.
[adrotate banner=”12″]
Когда произношу это, трясусь и плачу, меня выворачивает. После работы часто разрываюсь на кухне от своей ничтожности, но повторяю, что сильная, пока не успокоюсь. Папа должен был быть моим главным защитником, но этого не произошло. Возможно, если бы я чувствовала себя уверенней и безопасней, то занялась бы другой работой.
