До сентября 2016 года моя жизнь была прогнозируема и устаканена. Я находилась в декретном отпуске, участвовала в организации и проведении нескольких ивентов, в Хакатоне. Встречалась с любимой подругой два раза в месяц. В будни в 17.00 забирала ребенка из садика, на выходных гуляли с семьей. К концу декретного отпуска нашла несколько хороших вариантов няни и уже собиралась выйти на полную занятость.
Все шло по четко спланированному сценарию, и тут в один прекрасный день мне позвонил с работы муж и сказал: “Мне предлагают командировку в Сеул…на год…” Опущу процесс принятия решения нашей семьей и перенесу нас с вами сразу в самолет, а еще лучше уже в аэропорт, зачем вам 15 часов полета…
Восторг
Сеул с первых минут поразил своей заботой о людях: возле места, где заполняют миграционную анкету, лежали несколько пар разных очков; далее везде сопровождали понятные указатели, которые привели на станцию к поезду, следующему от аэропорта до терминала. Рельсы на этой станции (да и как потом оказалось, везде в метро) ограждены от платформы, и только когда приезжает поезд, дверцы ограждения разъезжаются.
По пути из Инчона (город-спутник, в котором и находится аэропорт) до Сеула мы выглядывали из окон, поражаясь неординарностью и причудливостью выросших до неба Сеульских зданий. Удивляло, как вообще конструкции такого рода могли быть построены и как они сейчас стоят.
Это была наша первая Азия, и мы как будто попали в другое измерение пространства.
На следующий день нам показалось, что мы попали еще и в другое измерение времени: лифты закрывались секунды на три быстрее привычного, заказ в ресторане приносили в течение трех-пяти минут, автобусы трогались, как только на ступеньку поднимался последний человек… Все куда-то спешили, и, идя по Каннаму, казалось, будто мы герои фильма о нападении на планету и все люди сейчас вышли из домов…
Шок
В течение первой недели мы открыли для себя еще и другое измерение вкуса. До Кореи я знала три степени остроты: острота-ух – это как, например, стоишь на остановке, погружена в свои мысли, и вдруг какая-то машина резко сигналит, вроде все нормально, но от внезапности несколько передернуло; острота-провокатор (здесь все понятно – кто-кого) и острота-агрессор – ее действия быстры и беспощадны, а последствия во рту долгоиграющие (любой, кто хоть раз откусывал красный перец, с ней встречался).
Но в Корее классификация острого совсем не такая. Ты приходишь в кафе, выбираешь уровень остроты 10% (ниже просто нет). И твоя ранее “острота-агрессор” – это цветочки или даже первые листики по сравнению с этими 10%. Здесь с первого укуса блюдо мгновенно сжигает рот, внутри острота действует постепенно, но без исключения. Потом она “бегает” по контуру губ, ее хочется не запить, а отмыть. Но это действительно все еще вкусно. Ты мучаешься, но ешь, и только тревожный звоночек о жжении уже внутри живота возвещает, что на следующий день будет плохо. Тогда ты останавливаешься, хотя уже поздно. При этом за соседним столом корейцы в дополнение еще и перец вприкуску едят. Единственное спасение – это рис, так как пресный. Но он приелся уже в первый день.
Поэтому привезенные из Украины три килограмма гречки, несколько пачек макарон и разных консервов оказались как нельзя кстати, пока мы нашли неострые блюда в ресторанах и наладили домашнюю кухню.
В первые дни я думала, что на улице мы будем объектами слишком большого интереса. Фактически, когда мы вышли с сыном Лешей на улицу, оказалось несколько по-другому: на меня, взрослую, бросают равнодушный взгляд, иногда скажут прохладное Hello и идут дальше. Но возле сына непременно остановятся, улыбнутся, осыпят его комплиментами, постараются потрогать, практически всегда в сумке найдется лакомство, и его угостят.
К сожалению, все мало кто говорят по-английски, иногда совсем ни одного слова. Но свое незнание возмещают отзывчивостью и готовностью тратить время на помощь.
Приведу пример. Однажды я хотела заказать доставку из супермаркета, но не смогла объяснить это на кассе, обратилась к женщине, которая паковала свои покупки. Это был как раз тот случай, когда она абсолютно не понимала английский, даже слова delivery, а я еще совсем не говорила по-корейски. Женщина подошла к охраннику и попросила его мне помочь, но он тоже не говорил. В итоге, после нескольких попыток она собралась и ушла, я уже смирилась и стала складывать свои покупки. Но неожиданно эта женщина вернулась и привела с собой работника с другого этажа, который смог мне все объяснить. Она не пошла сразу оформлять себе доставку, а с тачкой поехала искать человека, который смог бы помочь, и этот человек, не работник супермаркета, тоже отвлекся от своей работы и пришел мне на помощь. Я тогда была невероятно поражена и рада, что уже знала как на корейском “спасибо”.
Когда же корейцы все-таки обращались ко мне на английском, я первое время не могла их понять. Чуть позже, начав учить язык, разобралась, что многие люди произносят слова с очень сильным влиянием специфики звуков корейского языка, например: “копи” (coffee), “тэлэбиджон” (television), “порк” (fork, и не важно, что pork – это свинина), “собисы” (service), “сёп” (shop), “дэлибэри” (delivery). Разобравшись в этих правилах, понимать корейцев становится намного легче.
А вот дети, наоборот, хорошо произносят, очень хорошо знают английский, легко переключаются с корейского и совсем не стесняются говорить. Иногда даже подходят и сами заговаривают, начинают рассказывать о школьных предметах или даже показывать дневник.
Через месяц нашей жизни в Сеуле интеграция пошла еще стремительнее, когда заболел сын. Это случилось без предупредительных знаков в понедельник 19 декабря в 21.47. Температура поднялась до 39,3 градусов. Хотя и считала себя стратегом (на этом месте остановилась-улыбнулась), я заранее не узнала о больничной системе и ближайших госпиталях. Google знал лишь общую информацию, Naver укоризненно отвечал на корейском. Благо, на тот момент у меня уже было несколько корейских подруг, которые помогли нам.
А теперь о медицинской системе. В Корее в будни после 18.00 и в выходные работают лишь крупные госпитали, отделение неотложной помощи в них. Мы вызвали скорую помощь, которая по факту помогла только как такси, но по тарифу в четыре раза дороже. Санитары нас просто привезли и отправили в общую очередь. Просидев два часа в отделении и получив лишь жаропонижающее, мы в легком шоке отправились домой.
В Корее действует практика государственного страхования, здесь нет понятия “частная больница”. Дежурные врачи – молодые специалисты, выдающие первичные лекарства и записывающие на следующий день к врачу (речь идет о тех недугах, не представляющих опасности для жизни). Нет также понятия “вызов врача на дом”. Поэтому в неотложке в очереди стоят все – от мала до велика, от кашля до отравления. Отделение выглядит как в сценах фильмов во время бедствий: много людей, много капельниц, движение во все стороны. Поэтому болеть нужно с понедельника по пятницу в рабочее время – так мне сказали сами корейцы.
Сейчас мы уже привыкли ко многому: можем описать в регистратуре симптомы на корейском, заказать на определенную аптеку медикаменты, тоже на корейском. В нашем арсенале есть несколько смешных больничных историй, например, когда нам прописали есть мороженое.
Корейская медицина отличается от привычной нам и иногда удивляет, но от чего я в восторге, так это от скорости и слаженности работы системы при такой высокой плотности населения.
Осеуливание
Привыкание к жизни в Сеуле убрало все остатки первого шока (высвободив место для нового). И начала чувствоваться нехватка социальной жизни.
Так как мы приехали сюда по программе международной компании, то здесь было большое количество таких же приехавших иностранцев. Для работников в первую неделю проводили адаптационные курсы. Мой муж Саша раззнакомился с ребятами и пригласил их к нам в гости на украинскую кухню. Мы готовили борщ и вареники с картошкой. Это был самый дорогой борщ в моей жизни, потому что одна свекла (средний корнеплод) стоит осенью 6,5 долларов. Потом ребята из Индии сделали ответную кухню, приготовив 6 различных блюд, начиная от аперитивных закусок до десерта из манки.
У нас образовалась отличная компания для общения, постоянно происходил интересный обмен культурным опытом, обмен новыми восторгами или шоками от Кореи и понимание, что у разных культур разные взгляды на все это. Также поиск новых мест, в частности, полезных для жизни, шел гораздо быстрее, благодаря обмену информацией с ребятами. И самое главное – у нас сложились прекрасные дружеские отношения. Я очень подружилась с девочкой из Индии. И, если бы я писала роман о Сеуле, то Джотти непременно была бы одним из ключевых действующих лиц. Она была здесь полгода, но за это время буквально стала членом нашей семьи. Я сейчас вспоминаю, как она на моей кухне жарила индийские бобовые лепешки, рассказывая смешные истории из своей поездки в Пусан. Как мы до вечера засиживались за поеданием блинов со сгущенкой, а потом укладывали вместе Лешу спать. Как Джотти впервые увидела снег (нет, это не было неистовым валянием в нем или поеданием – она очень радовалась и трогала его). Как мы поехали кататься на лыжах, и для нашего сына, и для Джотти это был первый опыт. И Леша первым делом рассказывал “Зетти” о своих лыжных успехах.
Нас увлекали места с креативной архитектурой и красивой природой. Сеул полон нестандартных архитектурных решений: начиная от небольших жилых домов и заканчивая закрученными небоскребами. И полон невероятно красивых парков. И все эти места нам нравилось искать вместе.
Привыкание к Сеулу привело к желанию в нем гулять много и часто. Сеул не так популярен в качестве туристического направления, и сюда чаще приезжают по работе. Но мне повезло попасть туристом, впитывать красоту и энергию города, фотографировать, записывать свои впечатления. Эмоции и снимки копились, тогда я стала вести инстаграм. Потом размашистость эмоций или текста привели к созданию блога для более фундаментальных тем. Через инстаграм я нашла конкурс для фотографов с отзывами о Корее и решила поучаствовать. Мне хотелось запечатлеть и написать не просто о классических сеульских достопримечательностях.
Это привело меня во много интересных мест, например, я нашла первую корейскую пекарню – семейный бизнес с традиционными ценностями. Мы и теперь ездим туда полакомиться десертами. Я подала часть своих работ на этот конкурс и заняла первое место. Благодаря конкурсу я познакомилась с очень интересными блогерами, живущими в Сеуле (и мы даже сейчас снимаем с ними совместный ситком). А денежный приз, большую его часть, я гордо положила на отпуск, остальное ответственно потратила на платья.
Через некоторое время со мной связалась прекрасная девушка, путешествиями которой я уже давно восхищалась, и предложила написать интервью о жизни в Сеуле для бортового журнала “Белорусских авиалиний”. За два часа на одном дыхании мы обсудили много интересных тем и обменялись полезным опытом. И в апрельском номере журнала Belavia OnAir появилась Дашина статья.
В Сеуле я стала много писать, но до переезда работала аналитиком. И решила здесь найти возможные семинары по моей специальности. Стала искать информацию на сайтах вузов, даже посетила некоторые из них, но встреч на английском языке не нашла. Зато оценила красоту корейских кампусов (что в дальнейшем мне помогло в другом смысле).
Интернет-поиск обучающих программ привел меня на сайт мэрии (Seoul Metropolitan Government), которая активно принимает участие во многих мероприятиях, проходящих в Сеуле, от открытия достопримечательностей до бесплатных языковых курсов (как формальных в классе, так и неформальных в баре с напитками). Также у мэрии есть подразделение Seoul Global Center, в котором помогают в развитии иностранных проектов в Сеуле. На специальных курсах рассказывают о тонкостях законов при оформлении компании, объясняют систему налогообложения, погружают в нюансы культуры и т.д.
Также мэрия активно участвует в развитии туризма и проводит много волонтерских проектов, с ним связанных. Существует проект Global Seoul Mate, куда отбираются иностранцы, и работа участников проекта заключается в пиаре Сеула в онлайне и офлайне. Для прохождения в этот проект необходимо было прислать свои фотоработы и короткое эссе о них. Я была очень вдохновлена после посещений вузов Сеула, поэтому и решила написать об Университете ЁнСэ, сравнивая внешне с Хогвартсом (и рассказывая об украинских вузах с подобной архитектурой), описывая эмоции, посещающие внутри здания, и красоту окружающих парков.
В проект я попала. Сейчас мы с командой посещаем различные фестивали и представления, музеи, культурные центры, также шоу, приуроченные к грядущим Олимпийским играм, мастер-классы традиционных изделий и пишем о своем опыте. Присутствуем на открытии новых достопримечательностей, снимаем информационные видео для туристического подразделения мэрии и организаций, как Free Walking Tour. А также работаем в фотопроектах с журналистами из National Geographic и Lonely Planet.
Благодаря этому проекту я побывала на различных корейских шоу, так сказать, прикоснулась немного к нашумевшему к-поп. Часто участвую в проектах, связанных с традиционной культурой: чаепитие, каллиграфия, вырезка печатей-подписей на камне. Мне удалось попасть в группу тех, кто писал о выступлении корейских фигуристов, будущих участников Олимпийских игр. В проекте я познакомилась с большим количеством экспатов, и каждый со своей личной историей, а также корейцев, открытых к иностранцам и к нашим весьма откровенным вопросам о культуре.
Пока у меня нет здесь рабочей визы, появилась очень интересная волонтерская работа (которая, кстати, оплачивается: деньги напрямую платить не могут, но нам дают электронные купоны на покупки в продуктовых, книжных и прочих магазинах). А посещение мероприятий, знакомства, совместная работа, как мне кажется, сильно расширяют взгляд на различные вещи и создают очень полезный нетворкинг.
“Осеуливание” нашего сына в Корее идет еще быстрее. Он посещает садик, уже рассказал, что его флаг сине-желтый, и показал, где находится Украина. На праздники в садик предлагают надевать национальную одежду, и это было бы здорово, если бы мы ее сюда взяли. Но теперь это будет для нас лайфхак на будущее.
В садике Леша перенимает множество корейских традиций и слов. Так, однажды он пришел из садика и сказал:
– Мама, а ты знаешь, что мое имя, вообще-то – Алекс щи нын!
– (мэм удивленного кота).
“Щи” – это “господин”, данное слово приставляют ко всем именам в знак уважения. “Нын” – это окончание именительного падежа для одушевленных предметов. Такая смешная ассимиляция.
На площадке он нашел себе друзей, с которыми рубится в корейские настольные игры. Попав в условия, где ему приходится выбирать: быть смелым и знакомиться, или играть одному, он стал делать шаги на пути к социализации. Поначалу мы играли вместе, привлекая в свою компанию других детей, теперь уже Леша сам инициирует общение, и я познакомилась с несколькими невероятно приятными корейскими мамами.
Взрослые всегда открыты к Леше. И у него даже появился друг в местном “магазинчике на углу”. Лешка всегда с радостью идет, ищет его и рассказывает, что у него нового, показывает разные игрушки. А друг в свою очередь оставляет работу на время, обнимает Лешу и общается с ним. Не знаю, какой там они язык используют, но взаимная симпатия только растет. А еще мы перед походом в этот магазин берем с собой конфеты, и Леша любит угощать весь персонал, а они в ответ угощают его, так и происходит круговорот сладостей.
Привыкание мужа, скорее, выражается в том, что его команда на работе через некоторое время перешла на общение с постоянно корейского на английский, что, конечно, для Саши стало невероятно комфортно. И еще члены его команды ему рассказывают много интересных историй, начиная от политических нюансов и заканчивая тонкостями вождения в Корее.
Хотя ассимиляция в поведении идет полным ходом, некоторые вещи мы еще не делаем как корейцы. Например, не планируем отпуск за год. Приехав в рабочую командировку, первым делом мы вовсе об отпуске не думали, к тому же всегда планировали все месяца за два. Но корейцы планируют все гораздо раньше! Здесь не так много выходных, но они в основном всегда идут рядом. Поэтому взяв несколько дней из отпускных (которых в Корее 15), соединив с праздниками, получишь такие себе “майские” несколько раз в году. Мы об этом еще не знали, и, когда незадолго до праздников решили-таки куда-то съездить, оказалось, что либо нет билетов (при том, что они на этот период и так в 1,5 раза дороже), либо нет мест в гостиницах.
Всеуливание
В целом, вливание в жизнь в Корее проходит очень гладко. Как бы избито ни звучала фраза “мир стал меньше”, но я поняла ее значение именно здесь. Дело оказалось не в географических расстояниях, а в географии восприятия. Мы увидели других людей, окунулись в целое общество, живущее по своим правилам. Мы учимся понимать другую культуру, и нередко некоторые невербальные знаки нужно очень быстро читать. Мы стали снисходительнее к зачастую совершенно не близким нам ценностям. И в то же время видим, какими доброжелательными и достойными оказались здесь люди.
Очень часто культурная разница выбивает из колеи, но мы поняли, что даже на другом конце мира наша семья может жить (и даже питаться местной пищей), мы еще больше сплотились, стали благосклоннее и увереннее.
Конечно, уверенности придает еще и изучение языка. Я говорю сейчас на очень элементарном уровне (а иногда это вообще суржик англо-корейского), но уже могу покупать в продуктовых магазинах, заранее узнав цену товара. Даже получается торговаться в шопинг-центрах. Один раз я пыталась аргументировать это, что я “вэгук” (иностранка), думая, что туристам может полагаться скидка. А потом поняла всю абсурдность этого аргумента, произносимого на локальном языке. Еду в заведениях стараюсь заказывать только на корейском, узнавать размер порции и степень остроты. И еще уходя стараюсь сказать комплимент о еде.
От иностранца часто не ожидают общения на корейском, поэтому, если ты на нем говоришь, местные сначала пытаются распознать английский, не распознав, переспрашивают, а когда понимают, что ты сказал по-корейски, округляют восхищенные глаза и говорят такое протяжное “о-о-О-О-О”, кивая при этом одобрительно головой.
У меня был случай, когда я заказала на корейском языке: “Капучино, одну чашку, пожалуйста”. На корейском это звучит: “Капучино, хан чан, чусее”. Но, видимо, в моем “хан чан” распознали “хот чёк”, и получила я капучино и горячий шоколад.
А однажды мы столкнулись с девушкой, которая мне сказала: “Сорри”, а я ей: “Мианэе”. Мы посмеялись над этим.
Самые смешные случаи – это когда ко мне обращаются на корейском, а потом, увидев, кто я, пугаются, как будто увидели медведя, и резко уходят.
Вместо вывода хочу сказать, что, как ни крути, моя нетуристическая жизнь в Корее началась только с появлением проектов – не важно, волонтерских или моих инициатив. Главное – постоянное пересечение с местными людьми. Мне-туристу часто улыбаются, мне-нетуристу часто говорят “нет”. Я встречаю шероховатости, и бывает “а в Украине было бы…”. Вижу другой подход в работе: иногда это более грамотно, в другой раз наоборот рада, что наш менталитет не такой. Только теперь могу считать, что я действительно посетила Корею, размышлять, нравится она или нет, хотела бы здесь остаться…
Корея – потрясающая страна. Не нужно ее любить только за дорамы и к-поп, не нужно ее ненавидеть за запахи, плотность населения и громких азиатов. Ее нужно принять и максимально в нее погрузиться. Я ее пустила в свое сердце. Прямо рядом с Украиной! И им там очень хорошо вместе.
