Доктор Марк Тауберт, специалист по паллиативному уходу*, написал письмо после смерти Дэвида Боуи, 18 месяцев боровшегося с раком и ушедшего в другой мир самым достойным образом. Сын музыканта, Дункан Джонс, расшарил этот текст. Его должен прочесть каждый смертный на Земле. Публикуем перевод блога доктора, представленного в оригинале на сайте British Medical Journal.
Дорогой Дэвид,
О, нет, не говорите, что это правда. Когда осознание твоей смерти тонуло в серых, холодных январских днях 2016 года, многие из нас, как обычно, пошли на свою работу. В начале этой недели я беседовал с пациенткой, конец жизни которой был предрешен. Мы вспомнили твою смерть и твою музыку, и нам удалось поговорить о многих важных моментах. О тех, что очень сложно обсуждать с обреченным на скорую смерть и знающим об этом. На самом деле, твоя история стала для нас возможностью открыто говорить о смерти – тема, очень сложно дающаяся многим врачам и медсестрам. Но прежде, чем я углублюсь в детали вышеупомянутого разговора, мне хочется снять груз с души, и, надеюсь, это не будет слишком печально и длинно.
Спасибо за восьмидесятые, когда альбом ChangesOneBowie подарил нам многие часы радости от прослушивания, в частности, во время поездки из Дармштадта в Кельн и обратно. У меня и моих друзей песни Diamond Dogs, Rebel Rebel, China Girl и Golden Years, наверное, навсегда ассоциирутся с этой конкретной поездкой и временем в нашей жизни. Излишне говорить, что мы прекрасно провели время в Кельне.
Спасибо за Берлин, особенно в начале, когда твои песни стали неким музыкальным фоном к происходящему в Восточной и Западной Германии. У меня до сих пор есть Helden на виниле, и я поставил пластинку снова, когда узнал, что ты умер (тебе будет приятно услышать, что Helden также представят на следующей встрече Analogue Music Club в пабе Pilot в Пенарте в конце января). Некоторые связывают актера Дэвида Хассельхоффа с падением стены и воссоединением Германии; но многие немцы мечтали бы засунуть сигарету в рот поющему Хассельхоффу, чтобы не слышать бесконечно по радио его хит I’ve been looking for freedom. Для меня это время в нашей истории записано звуками Heroes.
Спасибо также от имени моего друга Айфана, который отправился на один из твоих концертов в Кардиффе. Его сестра Хаф работала на входе, и Айфану удалось проникнуть в зал бесплатно (он передает свои извинения!). Ты махнул ему и его приятелю со сцены, и этот жест останется в его памяти навсегда.
Спасибо за песню Lazarus и альбом Blackstar. Я специалист по паллиативному уходу (*специальная область медицины, которая занимается поддержанием качества жизни и облегчением страданий тяжело и неизлечимо больных – прим. DIVOCHE.MEDIA), и то, что ты сделал в преддверии своей смерти, оказало глубокое влияние на меня и многих людей, с которыми я работаю. Альбом полон ссылок, намеков и аллюзий. Как всегда, ты не искал легких путей для интерпретаций, но, возможно, не это главное. Я часто слышал, как тщателен ты был в своей жизни. И то, что твоя тихая кончина в кругу близких и друзей в своем родном доме совпала так тесно с выпуском альбома, с твоими прощальными словами, на мой взгляд, вряд ли случайность. Все это было тщательно спланировано, чтобы стать произведением искусства смерти. Видео Lazarus очень глубоко по смыслу, и во многих сценах каждый найдет свое значение; для меня оно – о контакте с прошлым, когда сталкиваешься с неизбежной смертью.
Твоя смерть дома. Многие люди, с которыми я общаюсь по долгу службы, думают, что смерть преимущественно происходит в больницах, в очень клинических условиях, но я предлагаю и учу пациентов выбирать дом и планировать все в деталях. Это одна из наших целей в паллиативной медицине, и твой пример, способность поступить так организовано, могут воодушевить и дать силы подготовиться и другим. Появившиеся после твоей смерти фотографии, говорят, были сделаны в последние недели жизни. Я не знаю, правда ли это, но уверен, что многие из нас хотели бы выглядеть так же стильно в элегантном костюме, как ты на этих фото. Ты был великолепен, как всегда, и, казалось, вопреки всем страшным монстрам смерти, атаковавшим тебя перед кончиной.
Твое умение справляться с симптомами. Вокруг тебя были профессионалы по паллиативному уходу, дававшие рекомендации, как управляться с болью, тошнотой, рвотой, одышкой, и я уверен, что делали они это хорошо. Я предполагаю, что вы также обсуждали эмоциональные страдания, которые не миновали и тебя.
Заблаговременное планирование ухода (т.е. планирование и организация решений до того, как наступит самая сложная стадия, и человек будет не в состоянии выразить свои желания). Уверен, у тебя было много идей, ожиданий, предварительных решений и планов. Возможно, ты их четко изложил в письменной форме, записи лежали рядом с постелью у тебя дома, и любой понимал, чего ты хотел, независимо от твоей способности общаться. Это та область, в которой не только профессионалы паллиативной медицины, но и все медработники хотели бы видеть подготовку, развитие и улучшение. Таким образом, даже в случае неожиданной травмы или болезни, когда человек оказался в реанимации, декларация намерений может значительно облегчить ситуацию. Особенно, если человек не в состоянии говорить сам за себя.
И я сомневаюсь, что тебе делали сердечно-легочную реанимацию (СЛР) в последние часы и дни жизни, или рассматривали такую возможность. К сожалению, некоторые пациенты, даже не выбирая, по-прежнему получают такое “лечение” по умолчанию. Оно включает в себя непрямой массаж сердца (часто с переломом ребер), электрошок, инъекции и введение искусственной поддержки дыхательных путей. При этом успешной процедура бывает лишь у 1-2% пациентов, у которых рак распространился на другие органы в теле. Очень вероятно, что ты запретил медицинской команде применять сердечно-легочную реанимацию.
Я знаю, что вы должны были обсудить это, но ты оставался героем, Heroe, Held, в самое сложное время твоей жизни. И профессионалы, наблюдавшие тебя, получили бесценные знания и умения в оказании паллиативной помощи и уходу за неизлечимо больными. К сожалению, это неотъемлемая часть подготовки не всегда доступна для многих медицинских специалистов, в том числе врачей и медсестер. Это часто выпадает из приоритетов во время получения медобразования. Если бы ты когда-нибудь вернулся (как Лазарь), то стал бы послом паллиативной медицины и обязательного доступного обучения такому уходу за пациентами.
Итак, вернемся к разговору с пациенткой, которая недавно получила известие, что ее рак распространился, и она, вероятно, не проживет дольше, чем год или около того. Она говорила о тебе, любила твою музыку, но почему-то не очень впечатлилась твоим нарядом Ziggy Stardust (не была уверена – то ли это мальчик, то ли девочка). У нее тоже много воспоминаний о местах и событиях, саундтреком для которых стали твои песни. И тогда мы поговорили о том, как правильно умереть, о моменте смерти и как это происходит. Мы говорили о паллиативной медицине и как это может помочь. Она рассказала мне о смерти ее отца и матери, и что она хотела бы быть дома, когда все случится, а не в больнице или реанимации, но с радостью готова передать себя в местный хоспис, если ее симптомы окажутся слишком сложными для домашнего ухода.
Мы оба задавались вопросом, кто был рядом с тобой, когда ты сделал свой последний вздох, и держал ли кто-нибудь тебя за руку. Я считаю, это был один из аспектов видения ее собственного момента смерти, что было крайне важно для нее, и ты дал ей способ выражения этого крайне личного желания мне – почти незнакомцу в ее жизни.
Спасибо.
