«Что будете пить?» – задает вопрос официант в хорошем ресторане. Место славится винной картой, было признано лучшим винном рестораном страны в прошлом году. Мой спутник предпочитает красное сухое, ему легче, ведь в каждом «уважаемом» винном ресторане есть мальбек.
Невозмутимым тоном задаю вопрос, ответ на который знаю наперед: «У вас есть полусладкое?». Любой «уважающий» себя ресторан не держит в своих благородных подвалах полусладкого. На меня непонимающе смотрит официант. «К сожалению, нет», – отвечает он. В его тоне – сочувствие, в глазах – презрение, а в уме бегущей строкой читается только одна мысль: «Ничтожество».
Естественно, эта реакция человека, который десятый час на смене, слегка гиперболизирована, однако суть остается – полусладкое вино в «хороших» ресторанах не подают. Почему? Наверное, такая ресторанная политика каждого отдельного заведения. Возможно, этому есть какое-то и более вменяемое объяснение.
Меня, среднестатистического посетителя, это мало волнует. Где-то слыхала, что полусладкие не считаются полноценным изысканным видом вина, поэтому в уважающих себя заведениях их не предлагают. Считаю, что если ресторан называет себя винным, в нем должны быть представлены разные виды вина, а не только те, которые считаются более благородными в кружке снобических ценителей с вкусовыми рецепторами, направленными исключительно в одну сторону. Что за дискриминация в гастрономии? Ведь по сути полусладкое вино отличается от сухого только процессом брожения.
В ресторане меня все пытаются успокоить рислингом, иногда помогает. А иногда приходится брать просекко – пузырьки скрашивают неприятный кислый вкус (приходится брать просекко – во, буржуазия!). Может показаться странным, но просекко я предпочитаю ламбруско или фраголино – под настроение. На едкие замечания «экспертов» в стиле «да это же просто компот» научилась практически не реагировать. Однажды зимой в компании ценителей вина (естественно, красного сухого) я заказала белое полусладкое. На меня с недоумением посмотрела знакомая и невзначай заметила, что не понимает, как это – заказывать зимой белое вино. Я промолчала, хотя не совсем поняла, какого черта мои предпочтения в вине должны соответствовать временам года. Аргументы в стиле «более богатый и насыщенный вкус» не впечатлили.
Развитие гастрономической культуры позитивно влияет на общество, которое придает значение не только факту наличия еды, но и ее качеству и правилам потребления. Только вот знать и делать – это разные вещи.
Кто из вас знает, как правильно чистить банан? Казалось бы – мелочь. Обезьянки, первобытные потребители, делают это с верхушки, а не с корешка, которым банан крепится к грозди. Этот факт просто убил наповал знакомого американца, который всю жизнь думал, что правильно чистил бананы, и в течении часа доказывал мне, что я делаю это ненормально. В итоге я по факту оказалась права, но что это поменяло? Ничего. А знаете почему? Да потому что похер, как правильно чистить банан. Если человеку хочется чистить его так – пожалуйста. Пусть хоть в кожуре его ест – почему это вообще кого-то должно волновать? Почему-то в нашей «тусовочке» всех волнует все.
Замечаю, что с развитием моды на гурманство появился и новый тип людей – гастроснобы. Гастроснобизм как явление для меня воплощается в презрительном отношении к людям, основанном на их гастрономических предпочтениях или вкусах.
Да, я люблю полусладкое и потому предпочитаю просекко ламбруско. И мне плевать, что ламбруско дешевле, а просекко дороже и «благородней». Если оно кислое и невкусное – какая мне разница, сколько оно стоит?
То есть я всем своим нутром, чутьем и спинным мозгом понимаю все усилия и старания, вложенные в сорт изысканного французского вина, ни в коем случае не говорю, что оно плохое или недостойно своей цены, но лично для меня в плане вкуса оно менее ценно, чем «Алазанская долина» из Грузии. И я не хочу этого стыдиться. И я не хочу оправдываться и чувствовать себя неловко.
Гастроснобизм живет в каждом из нас, у каждого просто своя болевая точка. Вася может считать, что пить водку без пива – деньги на ветер. Мне, например, больно смотреть, когда кто-то ест хачапури по-аджарски вилкой и ножиком. Или хинкали. Просто. Физически больно. Да и вообще вся грузинская кухня, как по мне, – она создана для рук, половина вкуса в том, что ты ешь это руками.
С другой стороны, если бы я не знала, как правильно ее употреблять, хватал бы меня припадок в каждом втором грузинском ресторане? Вряд ли. Кстати в самой Грузии я заметила, что люди как-то не делят вино на сладкое, полусладкое или сухое. У них есть «хорошее» и «плохое». Когда мы спросили у продавца из местной лавочки, какое у него есть вино, он ответил, что белое. На наши уточнения, какое белое: сладкое, сухое, полусладкое, он посмотрел на нас, как на идиотов, и невозмутимо ответил: «Ни сладкий, ни кислый, ни сухой – вкусный вино!».
Последний яркий пример гастроснобизма – случай в кофейне, которая стала одним из локомотивов кофейной культуры в Киеве. Камнем преткновения стал злополучный сахар, который “настоящий ценитель” никогда не положит в кофе.
Заведение, где кофейное зерно возводится в культ, никогда ранее не славилось дружелюбным сервисом. После ребрендинга надежда быть обслуженным, а не получить одолжение у официанта, вернулась. Я отношусь к той касте грешников, которая употребляет кофе с сахаром. Чтобы окончательно ухудшить мой образ: кофе чистым не люблю – слишком горький. А альтернатива – это вообще не мое, кислое все и непонятное. Однако на роль ценителя я никогда не претендовала, всего лишь субъективного потребителя капучино.
Меня всегда манил секрет чистого вкуса напитка, поэтому я потихоньку пыталась приучать себя уменьшать долю сахара, и спустя год капучино из хорошего кофе я могу смаковать иногда без сахара. Ирония в том, что когда я побывала в пресловутом заведении, то также получила кофе без сахара, но в отличие от прославившегося посетителя из фейсбука попросить его у официанта, которая уж очень по-снобски на нас глядела, постеснялась.
Почему я, девушка с высшим образованием, зарабатывающая себе на жизнь и на кофе по 70 грн за чашку, умеющая поставить на место нерадивых подрядчиков и уломать на сделку медленного клиента, стесняюсь попросить сахар у официанта?
Почему мне должно быть стыдно за то, что мои вкусовые рецепторы предпочитают данный продукт в такой комбинации? Почему я должна краснеть и опасаться того, что мой отзыв о кофейне может заскринить и выложить к себе на страницу пиар-стратег этого заведения?
Мне надоело стыдиться. Я ем суши без васаби и имбиря, потому что не переношу острое, но я не желаю объяснять это каждому надменному гастроснобу. Я не люблю бобовые. Вообще. Поэтому все ваши хумусы-шмумусы для меня – это перетертая каша, не более. Не люблю зелень, поэтому все изощрения в виде рукколы, эстрогана, петрушки или кинзы (которая для меня на самом деле просто острая) в 90% случаях не ценю. А за это ваше вечное «и укропчика чуть-чуть сверху» в каждом втором блюде вообще готова убить. Чеснок и лук – тоже не мое. А еще каши… кроме риса могу раз в год приготовить гречку. Зато готова употреблять макароны в любом виде каждый день. И еще я ем майонез. Это с моим-то гастритом. Каким бы хорошим ни был бы виски, я, скорее, предпочту «золотой» ром. И несмотря на то, что предпочитаю чистые коктейли в лучших барах города, я не падаю в обморок от ром-колы. Горжусь ли я этим? Совсем нет. Но есть одно «но»: я не хочу слышать чьего-либо осуждения.
Я знаю, как правильно. Я знаю, как мне нравится. А еще я знаю, что хороший виски не принято пить холодным, а мартини наоборот – употребляют очень холодным, но без льда. И тем не менее я не стану тыкать этим каждому в нос, хотя с удовольствием поделюсь этими минимальными познаниями.
Я «за», когда мне в ресторане советуют правильное вино под мое блюдо, рассказывают, как разделывать лобстера или кушать устрицу. Я была бы крайне признательна, если бы каждый грузинский ресторан предлагал гостю попробовать кушать хачапури руками и рассказал бы, почему хинкали едят именно так. Но я «против», когда меня осуждают за то, что у меня свои привычки и предпочтения. Мне не хочется чувствовать себя Джулией Робертс из фильма «Красотка», когда она была на встрече в ресторане. Только платье, как у нее, хочется.
Хочется от заведений хорошей кухни так же сильно, как и сервиса, чувства такта по отношению к гостю. Хочется от тех, кто разбирается, понимания и подсказок, а не замечаний и осуждения. Хочется принадлежать самому себе, знать, как правильно, но поступать, как хочется, и не чувствовать себя двоечником в школе за нарушение дисциплины.
