Все началось с пуховика. Опасаясь за мое репродуктивное здоровье, мама тащила меня на рынок. Я честно нашла самый безобидный вариант без надписей и стразов. Купила. И начала встречать своих клонов на улицах. Да, оттенки и крой незначительно варьировались, но картинка сохранялась: десятки девушек в дутом пуховике оттенка хаки. И я одна из них. Потому что я как все. Попса. Но долго убеждала себя в обратном.
Когда мне было девять, а брату соответственно 13, нам дали по две гривны и разрешили купить по аудиокассете. Да, когда-то были такие цены. Да, мы покупали кассеты. И «отматывали» их карандашом. В общем, пошли мы в единственный источник музыкальных новинок нашего района – ларька из бывшего вагончика на колесах. В девять лет у меня не было вкуса, поэтому я выбирала знакомого исполнителя. Стоит ли говорить, что в итоге приобрела я «Руки Вверх»? Брат выбрал Backstreet Boys. Через неделю, забросив свою кассету, я бесстыдно клянчила у него заокеанскую попсу. Через месяц подпевала «шоуми земинин овбиин лонли». Как вы можете догадаться, с английским я познакомилась значительно позже.
А забросила я понятную для понимания «Крошку мою» ради загадочного звучания и, как следствие, ощущения избранности. «Руки Вверх» были совсем-совсем попсой, а хотелось быть «не совсем». И понеслась. Если все танцевали под Hit me baby one more time, я закатывала глаза и демонстративно стояла у стеночки. Если все красились «на шапочку», то я – «на фольгу». Или наоборот. Если все любили Сашу Белого из «Бригады», то мне нравился сложный и непонятый всеми Пчела. Бунтарка какая. Искренне верила, что шла «против системы».
С годами такая «бунтарская тенденция» укрепилась в моем понимании как единственная правильная. Если в жизни появлялся человек с «нестандартными» увлечениями, предпочтениями или взглядами, я жадно пыталась перенять их, часто не включая внутренний фильтр. Группа, о которой знают человек 100? – Прослушать все песни, сходить на концерт! Дресс-код мероприятия? – Я найду самый неподходящий наряд. «Непризнанный» гений? – Давай встречаться! Можно было бы назвать это «переходным возрастом» или «ментальным пубертатом», если бы не дата рождения в паспорте.
Противоположностью массовой или поп-культуры является культура элитарная, и с ней себя ассоциировать намного приятнее. Ирония человеческого стремления к закрытым кругам заключается в масштабах и популярности такого действия. Поэтому клеймить попсу практически так же «попсово», как и любить ее.
Поп-культура возникла не из желания сделать нас тупыми. Скорее, наоборот. Это настоящий феномен ХХ века, который стал возможным благодаря демократизации культуры, и, как говорится в научных статьях, «широкое приобщение индивидов к культурным ценностям». Открывались заводы и фабрики, стремительно росло население городов, а значит, все больше и больше людей стали включаться в жизнедеятельность общества. Такое поп-продвижение было чем-то сродни социальному активизму. Решающую роль в нем сыграла… наука, дав возможность транслировать и хранить информацию, а значит – распространять продукты культуры. «Попса» очень динамична, быстро реагирует на изменения в обществе и адаптируется к ним.
И тут мы переходим на «темную сторону». Такая адаптивность позволяет нам быстро социализироваться (я десятки разговоров с незнакомыми людьми основала на моей любви к Бейонсе), но с другой стороны – мы пассивно подчиняемся общественным нормам и теряем частичку своей уникальности. Помести меня среди фанатов на концерте королевы Би, и я сольюсь с ними в одну визжащую от восторга массу.
Массовая культура пришла к нам с индустриализацией и стала основой развития консюмеризма. Понятие «произведения искусства» стали подменять на «предметы роскоши» и «показатели статуса». И вместо того чтобы посетить галерею, мы стали покупать картины «на дом», редко интересуясь чем-то, кроме имени автора. Ходить по выходным «в торговый центр».
Культура стала диктовать иерархию ценностей. Нормативность попсы позволяет нам создавать и придерживаться правил поведения в социуме, что не так уж плохо, пока они основаны на демократических ценностях. Но если учесть исторические или религиозные влияния, такая попса нормализует, например, расизм в монорасовой стране (назвать «мартышкой» моего друга из Ганы в маршрутке) или «изнасилование чести» в мусульманских странах. Попса рассчитана на «усредненного» пользователя, призвана заполнить его досуг и удовлетворить мимолетные запросы в информации или же развлечениях. Она не станет говорить о проблемах и призывать анализировать ситуацию. Но на новом айфоне вы можете найти информацию об этом в сети. Только не потеряйтесь в мемах и видео с котиками.
Поп-культура далеко не «тупая», как мы привыкли думать, наивно дистанцируя себя от ее влияния. Она всеобъемлюща и имеет множество ответвлений. Каждый из нас сидит, как минимум, на одной из них со взглядом Задорнова, тыкая пальчиком на соседние ветки с классическим «они же тупые».
Помню, как в 2010-м устроила себе марафон фильмов Даррена Аронофски, только чтобы говорить всем о том, что «устроила себе марафон фильмов Аронофски». Заливала в себя неформатных авторов, которых не понимала и не поддерживала до самой последней страницы. Справедливости ради, такую же реакцию вызвала бумажная версия книги «Пятьдесят оттенков серого». Как, впрочем, и кинематографический вариант.
Единственное, что стоит отрицать в поп-культуре: ее нежелание критически мыслить и анализировать информацию. Можно напевать припев песни из трех слов, но при этом следить за деятельностью ЖЕКа своего района. Искренне признавать только айфоны и бороться с незаконной рекламой магазинов техники в метро. Любить Бейонсе и бороться с нормализацией коммерческого использования эротики в обществе.
Поп-культура не всегда означает, что вы – безликая масса. Иногда массовость – это именно то, что нужно для качественных изменений в социуме. Несколько лет назад мы это доказали и получили нечто большее, чем моду на свитшоты с тризубцем. Не забывайте: именно в наших силах задавать тон мейнстриму. Даже если это мода на пуховики.
