Он не бил меня. Он просто мной пользовался

“У меня нет определения манипуляциям, унижению и контролю, с которыми я столкнулась в своих отношениях”,  – пишет Леи Штейн, автор книги «Земля очарования» (неофициальное название штата Нью-Мексико, прим. – The Devochki) и исполнительный директор некоммерческой организации «Разрывая оковы».

Мы встречались с Джейсоном пару месяцев, когда он предложил через всю страну поехать в Альбукерке (крупнейший город в штате Нью-Мексико, прим. – The Devochki), где мы никого не знали. Я писала бы там рассказы, пока он работал, чтобы нас обеспечивать. Я сказала: «Это самое романтичное предложение в моей жизни». Мне было 22, а ему – 19.

Джейсон любил меня. Его харизма была такой яркой. Я считала, что мне несказанно повезло ощутить это тепло. Несколько тысяч долларов, которые я берегла для колледжа, мы потратили на аренду грузовика и залог за квартиру.

Я закрыла глаза на тот факт, что его увольняли со всех работ в Иллинойсе, и сказала себе, что в Альбукерке все изменится. Он пообещал, что научит меня водить его машину с ручной коробкой передач. Обещание он не выполнил, но я убедила себя не переживать по этому поводу. Мои сбережения закончились, он потерял первую работу. Тогда я устроилась официанткой в закусочную в двух шагах от нашей квартиры.

Он заставлял меня мыться дважды в день, чтобы я не воняла, как картошка-фри. Я должна была сбривать все волосы на своем теле, иначе он даже не притрагивался ко мне. Я делала так, как он говорил. Он сказал, что я самая умная девушка, которую он когда-либо встречал, но я недостаточно сексуальна. Он сказал, что наступило время сделать наши отношения свободными, чтобы он мог спать с другими женщинами. Тогда я пробовала посмотреть на ситуацию с его стороны.

Если я проявляла эмоции – все становилось хуже. Он любил говорить: «Так несексуально, когда ты плачешь».

Однажды я заметила синяки на руках коллеги-официантки, будто ее кто-то сильно схватил за запястье. Она сказала, что не может бросить своего парня, иначе он убьет ее. Я смотрела на эту молодую женщину и видела человека с другой планеты. В ее отношениях было насилие, а в моих – нет. Если бы я присмотрелась внимательнее, я увидела бы лишь одно различие между нами. Доказательство насилия над ней было видимым, а мое – скрыто. Я не знала, как назвать то, чего нельзя увидеть.

В 22 я не умела правильно толковать признаки насилия в отношениях с Джейсоном. Я думала, что он моя единственная настоящая любовь. Чувствовала себя, как в кино. Мы быстро съехались, изолировались от друзей и семьи. Нам никто не был нужен, кроме нас самих. На самом деле я подверглась обычной тактике насилия, которую легко спутать с романтикой. Эту тактику часто не понимают те, кто считает, что насилие – это побои. Психологическое насилие может так и не перерасти в физическое. Однако отношения с физическим насилием часто начинаются с психологического. А влияние на психику “заживает” дольше, чем перелом.

Он говорил, что единственная проблема в наших отношениях – это то, что мне надо вернуться к антидепрессантам, чтобы не быть такой нервной. Я помню, как ходила в клинику в Альбукерке, чтобы получить рецепт на «Золофт» и «Ативан». В приемной висел плакат о домашнем насилии. Женщина не была похожа на меня, она держала на руках ребенка. У меня не было ребенка. В кабинете на приеме я упомянула некоторые проблемы в отношениях. Мужчина, врач общей практики, сказал мне, что мой парень слишком юн, и я просто должна «дать ему передышку».

Сегодня, когда я рассказываю свою историю незнакомцу или другу, который не знал меня тогда, слышу вопрос: «Он бил тебя?» Я полагаю, они представляют мое лицо в синяках. Они хотят очевидных доказательств насилия, и хотят знать, почему я оставалась с ним.

Правда в том, что он применял физическую силу пару раз. Но то были крошечные пятна на долгой истории тонкого манипулирования, публичного унижения, контролирующего поведения и пассивной агрессии.

Всемирная организация здравоохранения определяет четыре типа насилия над партнером: физическое, сексуальное, эмоциональное или психологическое, а также контролирующее поведение. Эти виды часто проявляются вместе, и вербальная агрессия в начале отношений обычно предшествует насилию. Некоторые исследования показывают, что насилие в форме унижения и страха имеет больше психологических последствий, чем физическое. Психологическое насилие поддерживает отношения, жертва угнетена сомнениями в себе, депрессией и низкой самооценкой.

Психолог Ленор Е. Волкер первая обнаружила «цикл насилия». Она сравнила психологические эффекты с пытками пленных на войне: изоляция с последующим манипулированием над восприятием, унижение,  употребление наркотиков и алкоголя, но также время от времени неожиданные послабления и поблажки, чтобы «поддерживать надежду, что пытки прекратятся». Роберт Экштейн, старший преподаватель психологии и юриспруденции в университете Нью-Хемпшира, говорит: «Те, кто работает в этой области, хорошо понимают – эмоциональное насилие может быть таким же травмирующим, как и физическое». Но общество мало знает об этом, в частности, из-за освещения насилия в СМИ. «К сожалению, чтобы пересечь этот порог, должен появиться достойный информационный повод». Экштейн говорит: «Нужна сенсация». Крис Браун избил Рианну в 2009, и это попало в заголовки газет, потому что жертва была известна ,и были фотографии.

Раны эмоционального насилия сложнее сфотографировать. В 2008 году мы изучили публикации в пяти крупных газетах и за три месяца не нашли ни одной истории, в которой упоминалось бы эмоциональное или психологическое насилие. Нельзя исключать другие формы насилия, кроме физического. Это медвежья услуга жертвам, которые не видят похожих историй, говорит автор исследования Кристи-Дейл Симс.

Исследование показало, что насилие может вызвать у жертв симптомы депрессии. Люди, у которых была депрессия, также более склонны стать жертвами психологического насилия со стороны партнера.

Я страдала от депрессии и тревожных состояний с 13 лет. Когда я встретила Джейсона, я не принимала антидепрессанты. Все произошло на прослушивании для университетской постановки «Медеи» (Медея – возлюбленная аргонавта Ясона/Jason в древнегреческой мифологии, прим. – The Devochki). Ставки на трагедию в наших отношениях всегда были высоки. На нашем втором свидании мы были у него дома. Я нашла в аптечке таблетки, которые пьют при биполярном расстройстве, и подумала, что могу смело рассказать свою историю и чувствовать себя в безопасности. Но, спустя время, мое психическое здоровье стало оружием в его арсенале. Я плакала, потому что он хотел секса с другой женщиной. А он говорил – тебе нужны лекарства. Я переживала, что он потеряет очередную работу. А он говорил – закинься транквилизаторами. Когда я пробовала меньше пить, он говорил, что скучает по тем временам, когда я была «веселая».

Хотелось бы сказать, что я бросила Джейсона в Альбукерке и перевернула эту главу жизни, но это ложь. Я ушла однажды: взяла вечером такси в аэропорт, пока он был на вечеринке, и полетела домой к родителям в Чикаго. На несколько часов я почувствовала, как будто с моей головы сняли черный капюшон, и я могу ясно видеть, что заслуживаю лучшего. Но я не была готова уйти от него себе во благо. День спустя вернулась к тому, с чего начала – после его угроз вывезти все мои книги на парковку и сжечь. И он пообещал измениться.

Мы встречались только год, но на протяжении следующих трех лет было много ночных звонков. Мы говорили о том, что могло или должно было произойти, и мы засыпали вместе всякий раз, когда оказывались в одном городе. Что же я за женщина, если до сих пор зависаю со своим бывшим парнем, который использует меня? Я боялась его бросить: если признать, что он меня использовал, это означает, что я не увижу его больше. А в этом случае я потеряю этот разряд и энергию, которые чувствовала, когда мы были вместе. Когда мне исполнилось 26, он жил у меня неделю – мы пили, курили траву и дурачились под дождем. А потом он ушел домой с барменшей. Я увидела, что я – единственная, кому нужны были перемены. Сначала я чувствовала себя достаточно сильной, чтобы не отвечать на звонки. Шесть недель спустя мне позвонили с неизвестного номера. Это был его брат. Джейсон разбился на мотоцикле. Только после его смерти я столкнулась с реальностью наших отношений.

Моя история – это не душераздирающий пример домашнего насилия. Меня не похищали и не держали в сексуальном рабстве. Я не убегала от убийцы. Но моя история важна. Это всего один пример того, что может происходить с людьми по всей стране. Особенно с молодыми. Центры контроля и предотвращения заболеваний обнаружили, что первые случаи изнасилований, издевательств над партнером, преследований чаще всего случаются до 25. И не только женщины – мишени насилия. Женщины чаще становятся жертвами физического насилия в гетеросексуальных отношениях. Было обнаружено, что 48,8% мужчин терпели «психологическую агрессию» от партнера. Среди женщин этот показатель – 48,4%.

Сейчас мне 31. Уже пять лет у меня постоянный парень. Однажды, когда мы начали встречаться, я случайно разбила несколько тарелок. Я застыла на кухне и приготовилась к крику. Но он просто взял совок, чтобы убрать беспорядок, так, будто ничего страшного не произошло. Я плакала в соседней комнате. В 22 я думала, что происходящее со мной не сравнимо с жизнью той официантки в синяках. Я должна была сравнивать не побои, а боль – ее и мою. Но тогда я не понимала другой стороны насилия.