Переписки. Поиск по ключевому слову «мама»:

– Саша, 194 сообщения:
Мама довела меня до слез. Мама невыносима. Мама снова назвала меня идиоткой.
– Ира, 50 сообщений:
Мама считает – я буду рада ее смерти. Мама сказала, что я лицемерка.
– Юля, 238 сообщений:
Юль, ну какого черта у меня такая мама?
Впрочем, обо всем по порядку.

Я искренне убеждена – не всем нужно рожать детей. Например, моей маме не стоило. «Олька уже вышла, и мне пора», – подумала мать, глядя на сестру, и приняла предложение. Сыграли свадьбу, а потом родилась я.

«Дети, – говорила мамочка, – рождаются только от большой любви. Мы с папой любили друг друга, и родилась ты. Потом папа меня предал, нашел другую женщину».

Обычное дело 90-х – развод. У половины одноклассников были одни мамы, а папы – по воскресеньям. Хотя мой в процессе воспитания вовсе не участвовал. А мама меня вроде любила. Рассказывала, как важно хорошо учиться, держать веник обеими руками и складывать свитера в правильном порядке. В кармашке зимней куртки оставляла монетки, чтобы после лета я нашла и обрадовалась. Пекла кексы с вишнями и возила по субботам в Центральный универмаг смотреть на кукол и конструктор LEGO.

Сначала появился Костя. Худой, неряшливый, в душе художник, в жизни инженер. У Кости был строгий отец, загородный дом, племянница с придурью и настоящие часы Casio. Он должен был стать новым папой, но пропал, так и не сделав маме предложение. То ли не прошел особый тест на соответствие, то ли батарейка в часах села.

Вскоре появился новый жених. Валера шутил над моими подругами и приносил конфеты. Через полгода он увез маму в свою квартиру. Меня оставили бабушке. Я убегала по ночам из дома, не слушалась, рвала дневники с двойками, приезжала к маме и просила ее вернуться, а потом смирилась. Она вернулась, когда мне исполнилось 17 лет. Было уже не надо.

Взрослая мать и почти взрослая дочь. Мы стали ругаться ежеминутно. Она совала нос во все мои решения и дела. Забраковала идею поступать в медицинский: «Ты дура, там таких не берут». Тогда я ткнула наугад в непопулярный технический вуз («А то останешься неучем и пойдешь в дворники»), и мы поехали подавать документы. Мама в университете поругалась со всеми – от вахтерши до замдекана. Я отправила ее домой и больше помощи не просила.

Я училась и подрабатывала, ходила на студенческие вечеринки и поздно возвращалась домой. Как и всем студентам из города, общежитие мне было не положено, мы делили жилплощадь с матерью и постаревшей бабулей. На выходных мама доводила меня до крика и судорожных рыданий. Завестись могла на ровном месте: не так вымыла посуду, не вымыла посуду; закрыла дверь в комнату, открыла и слушаю музыку; включила не ту передачу по телевизору, выключила телевизор; слишком много говорю, ничего не говорю; не улыбаюсь утром, много смеюсь; напялила бабский наряд, оделась как пацан; не накрасилась, накрасилась слишком ярко; поздно пришла, рано пришла и мешаю ей.

Родителей я ненавижу (так считала мать). Значит, не смогу наладить отношения с другими людьми. Не заслужила.

– Мам, когда я куплю квартиру, у меня будет такой ремонт…
– Ты? Ты никогда, послушай меня, никогда в жизни не купишь квартиру. У тебя нет денег и у меня нет, а заработать – невозможно. Дай бог, чтобы тебя кто-то взял замуж и увез отсюда. А увезут, ты и матери не поможешь. Господи, какая ты тупая и наивная – квартира, ремонт.

У меня начинается истерика.
«Я вызову тебе психушку», – спокойно говорит мать.

Таких диалогов было множество, цитировать каждый нет сил. Я убегала от нее, пыталась съехать (денег не хватало), пыталась смириться.

Свою первую работу в офисе нашла не благодаря, а вопреки. Очень хотелось пойти на выпускной в университете, а крупных сумм у матери не просила. Вторая должность, уже в серьезной фирме, далась тяжелее. Я устроилась секретарем и услышала от матери: «Чтооо? Секретарша? Бумажки будешь носить и с начальником трахаться?»

Годами я тщетно пыталась наладить контакт с родительницей. Вместе с тем, конечно, училась, работала, влюблялась, дружила, путешествовала, искала себя и помогала другим.

В ответ на рассказы о достижениях слышала: «Что? Бред какой-то! Думаешь, ты самая умная?»

Иногда в порыве нежности она говорила: «Горжусь тобой», а я верила. Приглашала маму в театр и дарила подарки, мы ездили на шопинг и обедали в ресторанах. Каждая совместная вылазка заканчивалась непониманием и ее любимой фразой: «Мне твои подачки больше не нужны». С каждым приездом в родительский дом ссоры продолжались.

Несколько лет назад после очередного скандала я уехала с подкашивающимися ногами и повторяла себе: «Больше никогда не возвращайся». Жить не хотелось. На следующий день сидела напротив лучшей подруги, которая не знала, как помочь. За слезами я не могла разглядеть глаза напротив, не могла понять, сочувствует ли она, злится ли. После долгого молчания услышала: «Может, сходишь к психотерапевту?» И я пошла.

Целый год ходила на сеансы. Каждую неделю. Мы искали причины моих проблем, говорили о моей внешности и работе, о мужчинах и друзьях, об уверенности в себе, расслаблении и поддержке. И каждый раз возвращались к маме.

Я уже знала о газлайтинге и о том, что насилие не обязательно бывает физическим. О том, что ребенка нужно просто любить, и что дети ни в чем не виноваты. Я поняла, что не тупая (хотя вряд ли в моем окружении найдется хоть один человек, кроме матери, который назовет меня тупой). Меня поддерживали близкие, я плакала, ломалась, ненавидела себя, ненавидела ее. И не смогла продолжить терапию.

Я откопала в себе тонны грязи, невыносимой боли и нелюбви. Мать словно живым призраком ходила за мной по пятам каждый сеанс, ждала у двери и встречала словами: «И что, самая умная?»

Полгода назад я сказала, что не могу забыть ее оскорбления. «Ах, это? Так я шутила», – ответила она.

Мама отправляет картинки в вайбер. Звонит иногда – мы обсуждаем родственников и домашних животных. Она не знает, люблю ли я свою работу, куда планирую поехать осенью и зимой, какие туфли мне нравятся и кого я обнимаю при встрече. Она никогда не знала обо мне ничего. Для нее я – тупая секретарша, несбывшиеся надежды и некрасивая девочка. Даже посуду вымыть не умею.

Говорят, мама – несчастная женщина. Говорят, она меня любит по-своему. Я пишу этот текст и прошу не указывать авторство. Я не боюсь ее гнева или осуждения знакомых. Просто считаю, что ни один человек не заслуживает, чтобы на него вывалили столько ненависти, обид и непрощения.

Пишу не для жалости или злости, хотя их и не избежать. Я хочу, чтобы вы знали: если вас регулярно унижают, это не значит, что вы ужасны. Если доброта – лишь проблеск, вы не виноваты. И еще о том, что бывают хорошие отношения. Отношения детей и родителей, жен и мужей, братьев, сестер, друзей. Чтобы вас любили, не нужно стараться. Достаточно просто быть. А для тех, кто требует стараний, вы никогда не станете любимы.

Рядом с мамой я словно шла по канату над пропастью без поддержки. Никогда не знала, что именно ее выведет – слишком дорогие апельсины или красная помада, скомканный коврик у двери или моя поездка в Париж.

Смотрю в зеркало и вижу ее. У меня ее глаза, цвет кожи, руки, фигура, рост. Я так же, как и она, складываю свитера, держу веник, ворчу и расчесываю волосы. Я любила свою маму. Ту, которой она была давным-давно, когда мы ездили в Центральный универмаг и ели кексы с вишнями. И я ненавижу эту женщину. Она живет в мире сериалов, где каждая взрослая дочь хочет отобрать у родителей квартиру, где громко ругаются, изменяют, предают, считают последние деньги и смотрят не в глаза, а в камеру.

Я искренне убеждена, что не всем нужно рожать. И что мама – это тяжелая работа, прежде всего над собой. Думаю, что у меня есть два выхода: стать хорошей мамой или не рожать вовсе, чтобы не повторять родовые ошибки. Мне 30, и выбор я еще не сделала.